О верности крыс. Роман в портретах - Мария Капшина

Мий засмеялся, снова принимаясь шуршать чернильным бруском о камень.

– А я бы не продал. Только мэтр – не я. А в «Маэтишеной» – куда им ещё одна ширма?

Шонек вздохнул и взъерошил рукой волосы. От нарисованного дракона чудился слабый запах свежести и еловой хвои.

– А этот лорд чего хотел?

– Какой? А, что сейчас вот был? Он миниатюру заказал, копию с портрета отца. Кучу денег выкинул.

– А кто это? – спросил Шонек, роясь в сумке.

– Дхонейдо о-Баррейя. Носится с этим портретом, как будто живьём отца не видит… Это у тебя что? – Мийгут потянулся к листкам, которые достал Шонек.

– Это я тебе наброски принёс показать. Недавно поединок был, вся столица гудела: Каджи и этот приезжий, Роске… Посмотришь?

– Спрашиваешь!

Кошка

2272 год, 29 день 5 луны Ппд

район Нижнего порта, Эрлони

Кошка сидела на крыше и скучала. Город нахохлился и замер, сердито вздыбив крыши под холодными порывами ветра. Ветер рваными наскоками бросался на дома и стены Эрлони. Холодный до того, что потоки воздуха делались бритвенно-острыми. На двух островах обычным был другой ветер, влажный и мягкий, промозглый, обволакивающий. Только иногда, когда заморозки студили небо и воду до искристой голубизны, а солнце накануне марало западные пирсы пылающе-алой кровью, – тогда с северо-востока, с озера, прилетает это злое и беспокойное горе, которое столичные арнакийцы называют «хриссэ». Кошка удобно устроилась у печной трубы, находя в положении двойную выгоду: кирпич трубы не только прикрывал от ветра, но и охотно отдавал тепло. Уютно пахло дымом, перебивая всегдашний запах воды и рыбы.

Стриж пролетел совсем близко, шевельнув движением воздуха прядку на Кошкином лбу. Девчонка со вкусом потянулась и убрала волосы в капюшон замшевой куртки. Можно было, конечно, решить вопрос обогрева проще: спуститься вниз, в «Нору», поболтать с Клойтом, пощуриться на огонь… Это не решило бы главной проблемы – скуки. От этой проблемы Кошка хотела избавиться с помощью Хриссэ: попробовать вместе вспомнить ту связку, которую мэтр Ошта показывал на прошлом занятии. Но Хриссэ под утро явился домой со свежедобытой где-то пылью, и теперь не меньше чем до вечера для общества потерян. Занял один целую комнату, ловит бабочек и во всеуслышание радуется жизни. Когда к нему было сунулся Лорд, Хриссэ его вежливо попросил: «Если ты мне мерещишься, помахай правым хвостом. Если нет – левым». Лорд вежливости не оценил и долго читал пыльнику нотацию о вреде дурманящих смесей. Тот слушал, кивал, скорбно вздыхал, а под конец разрыдался и сказал, что для такого замечательного человека ему даже пыли не жалко… Лорд от предложенного угощения отказался, психанул и хлопнул дверью. А Кошка ушла на крышу, выведя из этой истории печальную мораль, что всякое развлечение быстро заканчивается.

В последнее время она всё больше сидела в людской «Башен», у лорда тэрко: терпела Тлатту и выуживала из её трескотни крупинки здравого смысла. Здравый смысл и Тлатта, судя по всему, сходились редко и ненадолго. Лорд тэрко забредал домой ещё реже, душевно огорчая этим Кошку. К тому же, проводить в «Башнях» все дни было бы глупо, последний раз Кошка была там вчера, и потому сегодня сидела на крыше, смотрела на город и скучала. В голову лезла история с кольцом, история с Джито и прилагающийся к историям ол Баррейя. Обе истории, вроде, уже теряли актуальность. Кольцо лорд тэрко торжественно вручил Его Величеству Нактирру три дня назад. А Джито, не получив поддержки Лиса, боялся высунуть нос наружу. По поводу первого Кхад бесилась, по поводу второго – радовалась, и одно другим было отлично уравновешено. Впору бы беспокоиться о более злободневных вещах. О разговоре с Призраком, например.

О Призраке думать не хотелось почти так же сильно, как общаться с Тлаттой.

Кошка подтянула ногу под себя, зацепив осколок черепицы. Подобрала глиняный кусочек, подбросила его на ладони, размахнулась и кинула его в полосу дыма, стелющуюся по краю крыши – и вниз по улице, по направлению к Глинянке. Что бы ни вышло из разговора с Призраком, – думала Кошка, – серьёзных проблем не будет. Нхарий, конечно, посильней кого угодно из кхади, но он один, а кхади три десятка. С другой стороны…

Кошка снова переменила позу, подтянув к себе вторую ногу. С другой стороны, если ол Баррейя убедит Нхария работать на рыбаков, это будет… неприятно. Неприятней будет только если лорд тэрко продолжит так же тесно сотрудничать с белыми. Куда как лучше, если ол Баррейя и Святейший Мастер Джатохе перецапаются, а нка-Лантонц с ол Жернайрой их грызню поддержат и присоединятся. Тогда на рыбалку у лорда тэрко времени точно не будет. Но усиление охраны храмов и смешанные бело-коричневые отряды на улицах пока наводят на мысли о гражданской сплочённости сынов отечества, а не о гражданских склоках. Кошка вздохнула и поёрзала спиной о трубу, умащиваясь.

Можно, конечно, понадеяться на императорскую осторожность и здравомыслие, понадеяться, что Нактирр напугается призраком заговора и поспешит вмешаться в излишне тёплые отношения лорда тэрко и Святейшего Мастера. Тут, правда, ещё проблема. Нактирр, конечно, император, но власти у него немногим больше, чем у Тлатты. Да и догадливости тоже. Вот если бы кто-то из кхади вращался в высшем свете, подали бы Нактирру светлую идею…

Задумавшаяся Кошка вздрогнула, когда на её крышу выбралась Ани.

– Тебя лис этот ищет, – жизнерадостно заявила она.

– Какой? – удивилась Кошка. И почти тут же сама поняла. Мученически вздохнула. – Вайеш?

Ани кивнула, поёжилась, постаралась спрятать голову от ветра в острые плечи.

– И охота тебе на таком холоде сидеть?

– Скажи ему, меня тут нет, – сказала Кошка. – Я уплыла в Дазаран. Ушла в храмовую прислугу. Умерла от старости. Вышла замуж.

Ани укоризненно посмотрела на неё.

– Тебе же всё равно скучно.

– Не настолько, – отрезала Кошка.

– Он тебя уже час ждёт, – не отставала Ани.

– И завтра подождёт, – успокоила её Кошка. – Чего ты прицепилась, Ань?

– Жалко его, – Ани пожала плечами. – А если он обидится и уйдёт? Ладно, тебе он не нравится, а шпионить за лисами как будешь?

Кошка с удовольствием зевнула.

– Так же. Не обидится.

– Как знаешь. Я думала, тебе же всё равно делать нечего…

– Есть чего, – решительно сказала Кошка и встала. – Пойду, с Призраком поговорю.

– С призраком?..

– Нхарий Призрак, – весело пояснила Кошка. – Наёмник.

Она встала, потянулась ещё раз, подхватила сумку и направилась вниз, оставив Ани позади.

Хотя лестница, ведшая в главный зал «Норы», и по длине, и по крутизне выгодно уступала чёрной, Кошка выбрала вторую. Рыжий Вайеш выглядел в её глазах неким стихийным бедствием, частично управляемым, но от этого не менее бедствием. Это в какой-то мере искупалось пользой, которую он приносил как источник информации о лисах. Но в промежутках между шпионажем Кошка всеми силами сводила общение к минимуму. Сил приходилось прилагать немало, так как парень проявлял чудеса влюблённого героизма. Числя Кошку в «норной» прислуге, он был способен часами торчать у Клойта с букетом и с томлением в очах. Иногда вместо букетов он оставлял для неё целые поэмы, увечные на все строчки разом. Кошка с удовольствием зачитывала особо выразительные отрывки вслух и с комментариями. В общем хохоте Лайя и Ани укоризненно хмурились на неё и жалели парня за щенячье-побитое выражение глаз. Кошка к укоризне и поэмам оставалась глуха в равной степени. Влюбленность в неотразимую себя она полагала естественным состоянием всего мужского населения Равнины, и причин жалеть Вайеша, соответственно, не видела. Как и лицезреть лишний раз его медный затылок, гладко блестящий в свете норного камина.

Сбежав по узкой лесенке чёрного хода, Кошка толкнула дверь в вечер. Быстро оставила позади захламлённый тупичок и зашагала к «Шулеру», где Призрак в последнее время повадился тратить время и деньги. От рождения «Шулер» звался прямо противоположным именем «Честной игры», но картёжник с вывески глядел в город с таким хитрым прищуром, что всякие сомнения в его честности таяли ещё с дальнего конца улицы. Впрочем, даже туда Кошка дойти не успела, хоть «Шулер» и отстоял от «Норы» на какую-то четверть часа неспешной ходьбы. В этот вечер Нхарий Призрак решил подышать свежим до озноба северо-восточным ветром, а заодно – разнообразить Кошкину жизнь пробежкой. Она едва успела заметить наёмника, когда тот сворачивал от «Шулера» в ближайшую подворотню. Недобрым словом помянув Отца лжи и ветров, Кошка поспешила следом, на каждом углу заново ища компромисс между не засветиться и не упустить. Нхарий тем временем уверенно, хоть и не напрямик, двигался к югу, пересекая остров. Кошка совсем уж было решила, что они идут в Новый город, когда Нхарий свернул направо, к порту. Потом, сразу за рыбным рынком, отыскал какой-то проход, больше похожий на пролом в стене, и нырнул туда. Кошка выждала чуть и заглянула.